Фильм, разумеется, не связан ни с «Войной и миром» Л. Толстого, ни с историей Наполеона в целом. Хоть и, признаться, в определенный момент зритель ощущает себя Андреем Болконским, который наблюдает за вечным небом и которому открывается вдруг нечто такое, чего он не замечал, не понимал — пронзающее до глубины души. Сергей Лозница заставляет зрителя провести в молчании 90 минут: никаких комментариев, рассказов, объяснений. Всё это время мы будем находиться среди современных экскурсионных комплексов, воздвигнутых на местах бывших концентрационных лагерей смерти. И увидим мы не столько бараки и крематории, сколько посетителей подобного рода «музеев». Фильм представляет собой запись реальных посетителей, толпы которых проходят через эти комплексы изо дня в день.

В центре внимания режиссера находится поведение этих самых посетителей-туристов, которые решили уделить свой день посещению «музея» под открытым небом. На одном из кадров парочки делают селфи и фотографируются на фоне лагерных ворот с надписью «Arbeit macht frei» («Труд делает свободным»). Они улыбаются и позируют для фотографий. Подлинный смысл этой надписи затёрт для них. На другом кадре мужчина позирует рядом со столбом, на котором вешали заключенных. И нам вновь непонятно, как такое может прийти в голову тому, кто вроде бы понимает, куда он пришел?

И речь вроде бы не об осуждении инстаграмм-культуры и возможности фотографироваться. Картина Лозницы в плане авторской позиции практически нейтральна. Речь же, как мне кажется, здесь о другом, куда более трудном, но важном. Не ограничивается ли память людей о подобного рода шоковых, отрезвляющих местах, наполненных человеческими страданиями — не «скукоживается» ли она до необходимости сделать снимок в духе «Я здесь был»? Посетители такого рода мест пришли сюда потому, что им интересно здесь оказаться. Но главное ли здесь знание?.. Лозница вглядывается в лица современных людей, пытаясь запечатлеть их неспособность испытывать боль. Ту, которая, вроде бы, пережита не мной, не моими близкими и к которой я не имею, казалось бы, никакого отношения. Но всё же — могу ощущать погибших своими «двойниками». В конце концов, перед нами люди, победившие забвение. Но обнаружившие неспособность сопереживать, оказавшиеся бесчувственными. Можно ли, справившись с забвением, победить безразличие? В чём тут дело?

Вот футболки туристов. Today is your lucky day («Сегодня твой счастливый день»), Cool story bro («Крутая история, братишка») и т. д. Они в летних шортах, в солнцезащитных очках, не выпускают из рук телефоны, с разными взглядами — от пустых до задумчивых; не все внимательно слушают экскурсоводов, которые повторяют, судя по всему, уже давно заученные формулировки. А где-то экскурсоводов вовсе нет — люди прикладывают к уху динамики с записями. Почему так много общего с походом в «диснейленд»? Откуда всё это? И мгновенно рождающийся новый вопрос: а что должен делать человек в таких местах? И вновь нет готового ответа. Следующий вопрос: нужны ли подобные места? Являются ли они «прививкой» от безразличия? Зачем сюда приходят люди? Я не знаю, как отвечать на эти вопросы. Вспоминаю «Черную книгу» И. Эренбурга и не знаю.

Потрясают последние кадры фильма. Если в начале мы видим входящих в лагерь довольных «туристов», и это довольство, позирование перед объективом камеры мы, зрители, можем еще связать с неполнотой понимания посетителями того, что они не увидели, но вскоре увидят, то в конце фильма мы внимательно следим за людьми, покидающими территорию лагеря. Мы вправе ожидать изменений в их поведении, лицах, жестах, походке, впрочем, хоть какой-то задумчивости, которая неизбежно оказывается следствием пережитого потрясения. Но нам навстречу бегут радостные подростки. Раздается смех.