Прочитал интервью с французским философом Бернаром Стиглером. В сказанном многое мне кажется правдивым. Думается, идея техники действительно не нова: она охватывает миллионы лет человеческой истории. Сегодня, по мнению Стиглера, эта идея выходит на первый план: «Новизна есть, во-первых, в ускорении этих процессов. Во-вторых, посредством этого ускорения происходит то, что сейчас называют разрывом. Разрыв означает, что социальные институты, отношения между людьми и знание больше не успевают за логикой эволюции технологий. В результате технологии развиваются в отсутствие необходимого знания о них и критической способности решать, делать выбор». Вспомнилось интервью Д. С. Лихачева, в котором ученый говорил о том, что сегодня развивается не человек, а техника вокруг человека. Мне кажется, это и есть суть разрыва, о котором говорит Бернар Стиглер. Эта тема подробно была увидена почти 100 лет назад Андреем Платоновым в статье «О первой социалистической трагедии»: «Но сам человек меняется медленнее, чем он меняет мир. Именно здесь центр трагедии. Для этого нужны творческие инженеры человеческих душ. Они должны предупредить опасность опережения человеческой души техникой. Уже сейчас человек не на высоте исторического. <...> Несовершенный человек создаст... из истории такую трагедию без конца и развязки, что его собственное сердце устанет». Опасность опережения человеческой души техникой видят сегодня многие мыслящие люди. Вот и Стиглер очень точно подмечает:

Вопрос в том, что именно представляет собой сегодняшняя глупость. Потому что, как говорил Хайдеггер, бывают эпохи знания, эпохи бытия и эпохи глупости. Глупость сегодня — совершенно не то же самое, чем она была в Древней Греции, в Древнем Риме или в Средневековье. Сегодня быть глупым означает быть пролетаризированным. Сейчас [в более широком масштабе] происходит то, что Маркс и Энгельс называли пролетаризацией рабочих, когда рабочие перестают быть ими и становятся пролетариями. Сегодня мы используем технику, которая сокращает наше знание о мире. Мы думаем, что используем смартфон, но в реальности это он использует нас. Мы служим смартфонам, мы становимся их слугами. Процесс оглупления, если можно так выразиться, осуществляется путем этой пролетаризации. Чтобы изменить ситуацию, надо найти другой подход к технике.

При этом никто — ни Платонов (инженер!), ни Лихачев, ни Стиглер — не являются ретроградами. Очень точно суть такой позиции объяснил Лев Толстой:

Машины — чтобы сделать что? Телеграфы — чтобы передавать что? Школы, университеты, академии — чтобы обучать чему? Собрания — чтобы обсуждать что? Книги, газеты — чтобы распространять сведения о чем? Железные дороги чтобы ездить кому и куда? Собранные вместе и подчиненные одной власти миллионы людей для того — чтобы делать что? Больницы, врачи, аптеки для того, чтобы продолжать жизнь; а продолжать жизнь зачем?

Очевидно, что техника в решении этих вопросов является только средством, а не самоцелью. А ведь эти — сущностные, важнейшие вопросы — сегодня до конца и не решены! Развитие техники опережает их решение. Так что в позиции Стиглера нет никакого ретроградства, а есть реальная тревога и опасение относительно идеи техники как самодовлеющей — бесчеловечной, по своей сути, идеи.