Данте Алигьери (1265—1321) — огромная фигура, стоящая на границе двух миров: Средневековья и Ренессанса. Эта скромная заметка посвящена не его произведениям, а тому, что известно хуже — судьбе художника.

Фотография памятника Данте на площади Санта-Кроче во Флоренции

Данте родился в непростое время. Каждый младенец во Флоренции был обречен стать членом одной из двух враждующих группировок: гвельфов или гибеллинов. Гвельфы — это влиятельные граждане Флоренции, купцы, банкиры, юристы, пытающиеся отстоять свою независимость как финансовую, так и политическую. Их деятельность была связана с Римом, Неаполем, Францией. Стремление к независимости означало желание ограничить власть императора и усилить влияние папы римского. Гибеллины же напротив были приверженцами императорской власти. Борьба с гвельфами, по сути, являлась борьбой между папством и империей.

Дом Данте во Флоренции

О семье Данте известно мало. Это люди среднего достатка, владеющие землями во Флоренции. Отец Данте был юристом, был женат дважды. Его первая жена — мать Данте — умерла, когда он был ребенком. Ее звали Белла (или Изабелла). Когда Данте исполнилось 18 лет, умер отец. Поэт слишком рано стал главой семьи. Возможно, он учился в школе правоведения в Болонье. Университетское образование он не закончил.

В девять лет Данте встретил прекрасную Беатриче Портинари, которой также было девять лет. Майским летним днем он любовался дочерью соседа. Это его первое воспоминание. Именем Беатриче оказалась озарена вся его жизнь. Он не просто любил ее, это было чувство огромной глубины, благовейная любовь. И потому столь велико было горе, пережитое Данте, когда Беатриче, будучи уже замужней женщиной, умерла в 25 лет. Но ничто не заканчивается просто так. Ее чудесный образ, прекрасный лик «прославленной владычицы его воспоминаний» превратился символ наивысшей Мудрости, приближенной к Откровению.

Образ юной и полной любви красавицы, полной сожаления к нему, не покидал Данте и только усиливался в его сердце. Ему кажется, что весь город охвачен этой скорбью. Покидая этот мир, она уходит в царство вечного покоя — в Эмпирей. И там, «за сферою предельного движенья», ему открывается ее лик: «Покинувшую плен земных тревог, // Достойную похвал и удивленья».

О Данте мы узнаем от одного из его первых биографов — Джованни Боккаччо (1313—1375).

Нельзя считать, что Данте стал мечтательным отшельником. Боккаччо пишет, что вскоре после смерти Беатриче Данте женился на Джемме Донати. Брак был предрешен родителями (известный случай, когда муж и жена были еще детьми). Джемма ни разу не упоминается в произведениях Данте. Родилось два сына: Пьетро и Якопо, дочь Антония (она после смерти Данте примет монашество под именем Беатриче).

Горе Данте постепенно улеглось. Однажды молодая красива дама взглянула на него, соболезнуя ему, и в нем проснулось что-то новое, какое-то неясное чувство, ищущее компромисс с прошлым. Он начинает убеждать себя, что в той красавице живет та же любовь, которая заставляет его лить слезы. И каждый раз, когда она встречалась с ним, она смотрела на него так же, немного бледнея. Это напоминало ему о Беатриче, которая была такой же бледной. Он заглядывается на незнакомку. Если раньше ее сострадание вызывало у него слезы, то теперь их нет. Он спохватывается и корит себя за неверность сердца, ему становится еще больнее и совестнее. Беатриче снится ему, одетая так же, как в тот теплый день, когда он увидел ее еще девочкой… И Данте возвращается к старой любви с невероятной страстью, почти с мистическим аффектом. Он напишет увидев паломников: «Если вы остановитесь и послушаете меня, то удалитесь в слезах; так подсказывает мне тоскующее сердце. Флоренция утратила свою Беатриче, и то, что может о ней сказать человек, всякого заставит плакать».

Любовь к Беатриче навсегда оставалась в нем. Всё остальное было мимолетным и незначительным. После ее смерти он в «Новой жизни» скажет о том, как он любил ее. Он также скажет, что этого произведения мало для ее прославления, и он решит создать в ее честь еще небывалый памятник слова. И потому Данте усердно работает: читает Боэция («Об утешении философией»), Цицерона («О дружбе»), посещает школы монахов, расширяет круг своих знаний. Диапазон его мысли охватывает весь круг знаний человечества в начале XIV века, вбирает в себя и античную, и средневековую культуру. Это качественно иной тип знания. Современный человек не может вместить в себя огромность накопленных знаний, а потому мир для него рассыпается на тщательно изученные, но фрагменты. Знания идут не вширь, а вглубь. Для Данте же Вселенная — это, напротив, единое целое, где всё взаимосвязано и оправдано, подчинено единой идее и цели. Занятия философией для Данте совпадают со скорбью о Беатриче. Но он живет в этом мире скорби, отвлеченных категорий и аллегорий. Вспоминая сострадающую ему красавицу, он думает: не в ней ли скрыта та любовь, которая заставляет его страдать о Беатриче?

В это время во Флоренции бушуют политические распри. Среди гвельфовской знати произошла стычка — между Донати (партия Черных) и Черки (партия Белых). Пролилась кровь и вся гвельфовская знать распалась на два лагеря. Черные — заодно с папой, который жаждет подчинить себе Флоренцию, а Белые — их злейшие враги, пытающиеся защитить независимость своей родины. Данте примыкает к Белым именно потому, что считал своим долгом отстаивать независимость Флоренции, право народа на голос. С 1295 года его имя значится в списках различных правительственных советов, а в 1300 году он был отправлен в Сан-Джиминиано в качестве посланника для переговоров.

Правительством Флоренции в ссылку были отправлены некоторые члены как Черного, так и Белого лагеря, среди них — лучший друг Данте — Гвидо Кавальканти. Его в числе Белых сослали в Сарцану, какую-то нездоровую местность, где Гвидо тяжело заболел и умер в тот же год, несмотря на то, что уже осенью вернулся оттуда.

Гвидо Кавальканти (1250—1300)

Данте продолжал выступать на заседаниях советов в качестве противника папы. Но власть перешла к Черным. Начали составляться списки подлежащих к изгнанию. В списке 1302 года значилось имя Данте Алигьери. Его обвиняли во всём, в чем только можно (вымогательстве, должностных преступлениях и т. д.). Приговор — огромная денежная пеня и двухлетнее изгнание из Токсаны с запретом занимать государственные должности. Всё имущество Данте конфисковали. Дом подлежал разрушению. Эта весть дошла до него, когда он был в Риме. Он уже не смог вернуться во Флоренцию. Через несколько месяцев последовал новый указ, в котором снова значилось его имя вместе с четырнадцатью другими: в случае поимки приговорить к сожжению на костре: «…пусть его жгут огнем, пока не умрет».

До конца своей жизни Данте прожил изгнанником. Это двадцать лет его жизни, время, в которое он создает «Божественную комедию». Он живет у властителя Вероны Бартоломео делла Скала; жил в Болонье, городе ученых; путешествовал в Париж, где изучал богословие и философию (1308—1309).

Он горестно вспоминает Италию, раздираемую противостояниями. Ему кажется, что все плутают в заблуждениях, в темных чащах леса, как и он сам в первой песне «Божественной комедии», и всем загородили путь к свету те же символические звери: пантера — сладострастие; лев — гордыня; волчица — любостяжание. Последней особенно много вокруг. При этом пути личного спасения открыты всем: разум, самопознание, наука — всё это ведет человека к уяснению истины, к вере, божественной благодати и, наконец, любви. И Беатриче становится символом этой деятельной благодати. Голос же разума и науки отводится Вергилию.

Судьба Данте схожа с судьбой Шекспира и с судьбой Пушкина. Видимо, это типология гениев. Да, в XIV веке творения Данте были восторженно восприняты передовыми современниками. Но что произошло в литературном сознании последующих эпох? В эпоху классицизма и просветительской философии его имя было почти что забыто. Например, Вольтер признавал некоторые достоинства творений Шекспира и Данте, но это не мешало ему называть первого пьяным дикарем, а о «Божественной комедии» второго отзываться как об уродливом порождении средневековья, варварского готического вкуса.

Рассуждение Вольтера о «Гамлете»: «Кажется, это произведение — плод воображения пьяного дикаря» («Рассуждение о трагедии древней и современной»).

Изгнанный Пушкин в ссылке делает запись о Данте, а именно вспоминает слова, которые художник вложил в уста Франчески в «Аде», отражающие горестные переживания как Данте, так и самого Пушкина: «Нет больше муки, как вспоминать о времени счастливом в несчастья дни»). (Позднее Рылеев возьмет эти же строки в качестве эпиграфа к поэме «Войнаровский».) Эпизод встречи Данте с тенями Франчески и Паоло в V песне «Ада» глубоко запал в память Пушкина. К «Евгению Онегину» он делает эпиграф из Данте: «Но скажи мне: в дни нежных вздохов // По каким признакам и как Амур допустил, // Чтобы вы узнали свои неясные желания?».

Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М.-Л.: Academia, 1935. С. 483.

Муки Данте озарялись до конца жизни светом Беатриче. Он засыпал с мыслями о ней, «словно заплаканный побитый малыш» («Новая жизнь», XII, 2—3). В шутливом сонете, адресованном Гвидо Кавальканти, он рисует картину: «Хотел бы я, чтобы каким-нибудь волшебством мы очутились, ты, и Лапо, и я, на корабле, который шел бы по всякому ветру, куда бы мы ни пожелали, не страшась ни бури, ни непогоды, и в нас постоянно росло бы желание быть вместе. Хотел бы я, чтобы добрый волшебник посадил с нами и монну Ванну (Джованну), и монну Биче (Беатриче), и ту, которая стоит у нас под номером тридцатым, и мы бы вечно беседовали о любви, и оне были бы довольны, а как, полагаю, довольны были бы мы!». Но это всего лишь игривая форма любви. Для Данте любовь наполнялась более важными смыслами.

Когда он вдумывался в голос своего сердца, то видел Беатриче уже не в обществе веселых поэтов — она становится одухотворенным призраком, «молодой сестрой ангелов», ее ждут на небе. Господь, ведающий то, что говорят о мадонне Беатриче, отвечает: «Милые мои, подождите спокойно, пусть ваша надежда пребывает пока, по моей воле, там, где кто-то страшится ее утратить, кто скажет грешникам в аду: я видел надежду блаженных». В этом отрывке из «Новой жизни» «мерцают» настроения еще не созданной «Божественной комедии» — в самом пафосе идеализации Беатриче.

Когда она умерла, Данте был неутешен. Он вспоминает ее, и эти воспоминания заглушают весь мир. Этот мир, словно, «теряется» в ее образе, в числах 3 и 9, в вещих видениях… Умирая, Данте думает о ней: он уже видит себя рядом с Беатриче, закрывает глаза, у него начинается бред. Там, где-то на другой стороне мироздания, ему видятся женщины с распущенными волосами, которые говорят ему: и ты также умрешь! Они шепчут ему: ты умер. Бред усиливается, Данте уже не знает, видит ли он реальный мир. Затем идут женщины, убитые горем, они плачут, тускло светят звезды над ними: звезды тоже плачут и проливают слезы, птицы падают мертвыми на лету… Кто-то проходит рядом и говорит: неужели ты ничего не знаешь? Твоя милая покинула этот свет. И Данте тоже плачет. Появляется сонм ангелов, которые несутся к небу со словами: «Осанна в вышних». Ему кажется, что он следует за ними поглядеть на нее. Женщины накрывают Беатриче белым покрывалом, ее лицо спокойно, она созерцает источник мира. Такова «Новая жизнь»:

И бред позволил мне
Узреть мадонны лик преображенный;
И видел я, как донны
Его фатой покрыли белотканной;
И подлинно был кроток вид ея,
Как бы вещавший: «Мир вкусила я!»

Наконец, он видит Беатриче на небесах:

Сияет Беатриче в небе горнем,
Где ангелы вкушают сладость дней;
Она для них покинула вас, донны, —
Унесена не холодом тлетворным,
Не зноем, умерщвляющим людей,
Но благостью своей непревзойденной.

Сандро Боттичелли «Встреча Данте и Беатриче в Раю»

Попадая в Рай, Данте летит рядом с Беатриче. Возносясь в Эмпирей, он видит только ее лицо, ее глаза, потому что она находится перед ним. Всё остальное теряет свое былое значение, обращаясь в Высший Свет:

Но Беатриче так была прекрасна
И радостна, что это воссоздать
Мое воспоминание не властно.

В ней силу я нашел глаза поднять
И увидал, что вместе с ней мгновенно
Я в высшую вознесся благодать.

Литература

• Благой Д. Д. Пушкин и Данте // Дантовские чтения. М.: Наука, 1973. С. 9.
• Веселовский А. Н. Данте // Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон. Биографии. Т. 4. М., 1993. С. 535—540.
• Голенищев-Кутузов И. Н. Творчество Данте и мировая культура. М.: Наука, 1985.
• Доброхотов А. Л. Данте Алигьери. М.: Мысль, 1990.
• Лозинский М. Л. Данте Алигьери // Дантовские чтения. М.: Наука, 1985. С. 35.
• Тахо-Годи Е. А. Данте в трудах, лекциях и прозе А. Ф. Лосева // Дантовские чтения. М., 2002. С. 63—76.