До 1780 года
Цикл заметок про А. Н. Радищева. Часть 1
Цикл заметок посвящен Александру Николаевичу Радищеву (1749—1802), охватывает разные этапы его творческой и человеческой судьбы. Заметки написаны для школьников и студентов, изучающих русскую литературу.
Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду? —
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
Удивительно, но эти строки Радищев записывает в 1790 году по пути в ссылку — далекий Илимский острог в Сибири. Совсем недавно он избежал смертной казни отсечением головы. А теперь он один в этой снежной пустыне, которая, подобно казни, может разрушить всю его жизнь... Право и необходимость оставаться свободным человеком при любых жизненных лишениях для Радищева были очевидными. В одной из глав «Путешествия из Петербурга в Москву» он напишет: «...я зрю сквозь целое столетие». Мы расскажем обо всем по-порядку.
Годы детства
Родившись в имении отца Верхнее Аблязово Саратовского наместничества, Радищев провел в доме семьи только первые семь лет жизни. Затем отправился учиться в Москву, а после — в Петербург и, наконец, в Лейпциг. Но эти семь лет вместили в себя то многое, что повлияло на формирование личности писателя. Больше всего мальчик привязался к приставленным к нему крепостным Петру Мамонтову про прозвищу Сума и Прасковье Клементьевне. Сума занимался с ребенком днем: учил его читать, писать, водил в лес за ягодами, рассказывал сказки и были об истории здешних мест, пел с ним песни о «разбойничках», о Степане Разине. Эти песни с детства формировали в мальчике первоначальные представления о свободе. Прасковья занималась с мальчиком по вечерам: уставший и набегавшийся мальчик слушал ее удивительные сказки и песни — мягкие, грустные, трогавшие до глубины души, западавшие в сердце. Он с благодарностью вспомнит о ней в одной из глав «Путешествия из Петербурга в Москву»:
Вспомнил я, что некогда блаженной памяти нянюшка моя Клементьевна, по имени Прасковья, нареченная Пятница, охотница была до кофею и говаривала, что помогает он от головной боли. Как чашек пять выпью, говаривала она, так и свет вижу, а без того умерла бы в три дни.
Глава «Подберезье»
Акварель Э. Б. Бернштейна (1979)
radischev.lib.tomsk.ru
radischev.lib.tomsk.ru
В 1755 году в Москве открывается первый русский университет, который сегодня известен как МГУ. В те времена он предоставлял дворянским семьям возможность дать детям серьезное образование. Дело в том, что просветительская деятельность Петра I (1672—1725) к 1750-м годам, по сути, была напрочь уничтожена самодержавием: все открытые им школы закрывались, поощрялся въезд иностранцев, велась целенаправленная политика по забвению национальной культуры. Миссию по возрождению русского просвещения взяли на себя Ломоносов и Тредиаковский. Их грандиозная работа и стала основанием для открытия университета. Его учебная программа была нацелена на подготовку нового поколения деятелей русской культуры. Это сейчас университет выпускает кого только можно. Но его первый выпуск — ученые, писатели и философы XVIII века. Среди них — Фонвизин, Новиков, А́ничков, Десницкий и др. И вот в Москву отправляют и семилетнего Радищева.
Годы учения
Радищев учился у лучших профессоров того времени. Его обучение в университете совпало с эпохой дворцовых переворотов: сначала умирает Елизавета, затем на короткое время ее место занимает Петр III, который был то ли убит, то ли скончался от гемороидальных колик, но так или иначе на престоле оказывается не законный наследник (сын Петра — Павел), а жена Петра — Екатерина II. В церквях читают Манифест императрицы, обличающий самодержавие ее мужа Петра III. После коронации она издает указ, определяющий число ее пажей, каждый из которых должен быть из дворянской семьи. Директор университета решил поощрить Радищева за хорошую учебу и представил его в число этих пажей. Судьба Радищева круто меняется: он переходит на придворную службу.
Служба в Пажеском корпусе была сплошным мучением. Образование пажа было бессистемным, преподаватель был один на все предметы и почти не знал их, провинившихся наказывали розгами и карцером. Через сутки все пажи дежурили в Зимнем дворце, были, по сути, прислугой: подавали упавшие платки, говорили заготовленные комплименты, подавали еду и т. д. Всё это никак не влияло на Радищева. Важным же для него в эти годы стала встреча с Алексеем Кутузовым (1748—1791).
На глазах у Радищева разворачивается игра Екатерины в либерализм, заискивание с народом, показное, внешнее просветительство. В знаменитом очерке «О русской истории XVIII века» А. С. Пушкин напишет гневные строки об императрице:
Со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия — и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России.
Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10 тт. Т. 7. М.: ГИХЛ, 1962. С. 192.
Радищев уже в 15—16 лет оказывается в центре этой жуткой игры, спровоцированной страхом Екатерины за распространение «опасных» книг французских просветителей: Вольтера, Дидро, Руссо, Гольбаха, Даламбера и др. Целью императрицы на несколько десятилетий станет желание подчинить себе просветителей, сделать их орудием своей политики. Она вступает в переписку с крупными философами, приглашает их в Россию, заявляет о себе как об их ученице, предлагает отдать любому из них своего сына на воспитание, обещает всем денежную помощь в издании книг. Какая-то загадочная и пугающая щедрость, не так ли? Что за ней стояло? Да и не только щедрость, а желание императрицы, чтобы ею руководили и ей помогали... И не только желание, а созыв целой Комиссии, издание Наказа, который обещает претворение в жизнь свободолюбивых идеалов философов. Неспроста Пушкин в том же очерке назовет эту лицемерную политику «добродетелями Тартюфа».
С учетом этой политики также становится ясным желание Екатерины переписать существующие законы. Поэтому она отправляет своих лучших пажей учиться в Лейпцигский университет на юридический факультет. В числе этих двенадцати пажей оказывается Радищев. В 1766 году он отправляется в Лейпциг на 5 лет. Лейпциг окончательно сформирует его как мыслителя.
Лейпциг
После никудышного дворцового образования Радищев с жадностью погружается в науку. Ситуацию портило то обстоятельство, что студентам, по воле Екатерины, был назначен управитель — майор Бокум. Этот невежественный и глупый начальник лишил их всех прав. Начиная с того, что студенты жили в грязных и сырых комнатах по два человека и под вечным надзором и заканчивая тем, что были обязаны постоянно носить обмундирование, даже если оно приходило в негодность. С каждым годом Бокум становился всё наглее: обкрадывал студентов, кормил испорченной пищей, забирал деньги на отопление комнат себе, из-за чего юноши постоянно мерзли по зимам и болели. Бокум оскорблял любого, кто обращался к нему с просьбой или пытался договориться.
Документы, подтверждающие тяжелые условия жизни русских студентов в Лейпциге, напечатаны в «Сборнике Русского исторического общества» (т. X. СПб., 1872. С. 112; т. XCVII. С. 193—194) в рассказах фурьера Яковлева.
На страницах «Сборника...» находим упоминание о русском студенте по имени Федор Ушаков. Это упоминание для нас важно. Ф. В. Ушаков — один из самых близких друзей Радищева. Молодой писатель ценил в нем невероятную жажду знаний, свободолюбивый характер. И потому так сильно его потрясла ранняя смерть товарища, память о котором он пронес через всю свою жизнь. Ушаков умер в 21 год! В 1789 году Радищев напишет «Житие Федора Васильевича Ушакова», которое посвятит Алексею Кутузову, также обучавшемуся вместе с ним в университете.
В продолжение нашего пути Федор Васильевичь навлек на себя ненависть путеводителя нашего, и самое то качество, которое ему приобрело нашу приверженность, самое то было причиною, что Бокум его возненавидел. Твердость мыслей и вольное оных изречение были в нем противны, и с первого раза, когда они в нем явны стали, начал путеводитель наш помышлять, как бы погубить его. Но дивиться не должно, что противоречие в подчиненном, справедливое хотя противоречие, или лучше сказать единое напоминовение справедливости произвело здесь со стороны сильного негодование и презрение. Сие в самодержавных правлениях почти повсеместно. Пример самовластия Государя, не имеющего закона на последование, ниже в расположениях своих других правил, кроме своей воли или прихотей, побуждает каждого начальника мыслить, что пользуяся уделом власти без предельной, он такой же властитель частно, как тот в общем. И сие столь справедливо, что не редко правилом приемлется, что противоречие власти начальника, есть оскорбление верховной власти. Мысль несчастная, тысячи любящих Отечество граждан, заключающаяся в темницу, и предающая их смерти; теснящая дух и разум, и на месте величия водворяющая робость, рабство и замешательство, под личиною устройства и покоя!
Радищев подмечает в Ушакове увлечение сразу несколькими науками, энциклопедическую широту ума, невероятное горение и даже самосгорание в учении до изнеможения. Он спокойно выслушал приговор врачей о том, что жить ему осталось не больше суток, и произнес: «Не мни, что возвещая мне смерть, встревожишь меня безвременно или дух мой приведешь в трепет. Умереть нам должно; днем ранее или днем позже, какая соразмерность с вечностию!».
«Пиющий Сократ отраву пред друзьями своими наилучшее преподал им учение, какого во всем житии своем не возмог. <...> Нередко в изображениях умершего найдешь черты в живых еще сущего», — пишет Радищев на первых страницах загадочные фразы. Как соотносятся история жизни Ушакова и судьба Сократа?
В последние мгновения своей жизни Ушаков преподает Радищеву страшный урок. Для того, чтобы прервать нестерпимые муки, он просит Алексея Кутузова дать ему яда. Самоубийство товарища оставит неизгладимый след в памяти Радищева.
Потрясает то, насколько близки оказались умонастроения студентов в Лейпциге и русских просветителей в Петербурге. Ушаков научил русских студентов мыслить, т. е. критически относиться к идеям французских просветителей, в частности, к их политическим концепциям, ставших основанием политики Екатерины II. Под руководством Ушакова студенты читают сочинения Руссо, Мабли, Гельвеция. Что значит учиться мыслить? Это значит сопоставлять мнение автора с собственным и искать истину в их различии. И потому так важны для Радищева сочинения самого Ушакова. Вот их названия: «О праве наказания и о смертной казни», «О любви», «Письма о первой книге гельвециева сочинения „О разуме“». Товарищ Радищева критически пересматривает теории фразцузских философов. Изучая Гельвеция, Ушаков отмечает, что исполнение этих идей не только требует много времени, но и сомнительно само по себе. Ушаков спорит с Руссо. Его не устраивает центральный тезис мыслителя, согласно которому все люди рождаются добрыми, но условия общественной жизни делают их злыми. Отсюда полное несогласие с Руссо по поводу воспитания человека. Руссо пишет, что человек должен воспитываться в изоляции от общества, чтобы вобрать в себя всё лучшее от природы. Но ведь случай с тираном Бокумом говорит об обратном: обстоятельства делают человека. Настоящего гражданина можно воспитать только в обществе.
Художник Морис Кантен де Латур, 1753
И удивительно вот что: в России в это время происходят аналогичные события. Так, философ Яков Козельский (1729—1794) пишет «Философические предложения», в которых вступает в полемику с Наказом Екатерины II, основанном на работах французских просветителей. Он знакомит читателей с важнейшими достижениями европейской философии, но сразу же отмечает, что не все эти достижения приемлемы для России. В ряде вопросов Козельский не соглашается с французскими философами. Например, с утверждением, что освобождение крестьян возможно только после их просвещения, когда они «научатся понимать драгоценность свободы» (мнение Вольтера). Мол, если крестьяне познают цену свободы, то, может быть, сами предпочтут рабство. Но выступая против идей Вольтера, Козельский неизбежно начинает спор с Екатериной II, которая утверждала то же самое: «Не должно вдруг и через узаконение общее делать великого числа освобожденных». Так борьба против теорий французского просвещения оказалась одновременно борьбой против русского самодержавия. Дело Я. Козельского подхватит Н. Новиков, который поставит перед собой задачу сорвать маску лжи с Екатерины и показать людям ее настоящее лицо. Его журнал «Трутень» был закрыт, самого Новикова арестовали и заточили в крепость, продали всё его имущество; страдающие эпилепсией сыновья оказались одни... Цена правды была именно такой.
Художник Д. Г. Левицкий, 1797
Учеба в Лейпциге, таким образом, стала основой для формирования Радищева-мыслителя, многое предопределила в его мировоззрении.
Возвращение
В свете последних событий вернувшиеся в Россию юристы оказались никому не нужны. Никаких средств к существованию, никакой работы. Пришлось идти на первую подвернувшуюся работу — протоколистом в Сенат. Должность бюрократическая, глупая. Жизнь в России под началом тирана-самодержца напоминала жизнь в Лейпциге рядом с тираном-Бокумом. Еще одно удивительное историческое совпадение.
Сближение с Новиковым открыло для Радищева дорогу в «Общество, старающегося о напечатании книг». Писатель переводит книгу Мабли «Размышление о греческой истории». Ее издаст Новиков в 1773 году. Но механического перевода, по мнению Радищева, было недостаточно. Он снабжает книгу своими коммертариями, одно из которых наиболее интересно, а именно перевод французского слова «деспотизм» на русский — «самодержавство». Французская философия, конечно, разделяла понятия «деспотизм», «монархия» и «самодержавство». Но Радищев ставит между ними знак равенства специально. Он хочет, чтобы люди поняли, в чем состоит суть современной для них государственной системы.
Екатерина усиливает крепостное право: увеличивает число крепостных, заявляет о необходимости силой оружия удерживать нынешний порядок, посылает воинские команды на подавление крестьянских бунтов, издает приказы запугивать крестьян казнями, огнем и мечом, чтобы держать их в повиновении. Помещики чувствуют данную им свободу и еще больше превращают своих крестьян в рабов и, более того, в скот: мучают, продают на аукционах, издеваются над ними. Эти издевательства чаще всего заканчивались, как показывает история, смертью. И — внимание! — Радищев в должности протоколиста занимается изучением этих следственных дел. В их числе жалобы и челобитные крестьян, материалы следствия. Каких только ужасов он там не прочел. По сути, он изучал то, что сейчас можно бы было назвать историей русского крестьянства, которая написана слезами и кровью. Он испытывал не только печаль, но и ярость по отношению к помещикам. Но еще бо́льшую ярость он ощущал при чтении приговоров: Сенат всегда был на стороне дворян. По сути, сам по себе Сенат был только видимостью правосудия в России.
Вот помещица убила свою крепостную. Ее сослали в монастырь на один год. Дворяне убили крестьянина и были присуждены за это к церковному покаянию. Помещица довела служанку до самоубийства, ее сослали в монастырь покаяться. И так всегда. И тысячи подобных «приговоров»: за убийство человека покаяние. И всё. А сколько было всего того, что не доходило до Сената?.. Вот почему для Радищева самодержавие и рабство оказались одним и тем же, вот откуда революционная ненавсить, ставшая почвой для написания главной книги — «Путешествия из Петербурга в Москву».
В 1775 году Екатерина жестоко казнит предводителя крестьянского восстания Пугачева (отрубить голову; четвертовать; голову воткнуть на кол; части тела разнести по четырем частям города; сжечь). История крестьянского восстания поразила Радищева. В том же году он подает в отставку. Вряд ли это совпадение случайно. Он отказывается участвовать в расправе над сторонниками Пугачева, быть орудием в руках Екатерины.
Радищев видел глубинную справедливость восстания угнетенных, законность их борьбы. Более того, ему становилось очевидно, что борьба с крепостничеством и самодержавием возможна только путем восстания и революции, поскольку ни при каких других обстоятельствах помещик или правитель не уступят своим крепостным, не откажутся от своих прав. Ведь даже тысячи повешенных помещиков, даже страх перед новым восстанием не заставил дворян отказаться от своих прав.
Покидая государственную службу, он тем самым сохраняет свою независимость от правительства и переходит к литературной деятельности. Она должна стать трибуной, с которой можно вести открытую борьбу с самодержавием.
Конец первой части
Материалы
Заметка написана с использованием материалов музейных фондов и научной литературы, которые посвящены личности и творчеству русского писателя. Указываем эти материалы для заинтересовавшихся темой.
Музеи
Литература
- Биография А. Н. Радищева, написанная его сыновьями (Н. А. и П. А. Радищевыми). М.; Л.: Издательство Акад. наук СССР, 1959.
- Д. Д. Благой. Александр Николаевич Радищев. Пенза: Издательство газеты «Сталинское знамя», 1945.
- Г. П. Макогоненко. А. Н. Радищев. Очерк жизни и творчества. М.: ГИХЛ, 1949.
- Б. С. Евгеньев. Александр Николаевич Радищев. 1749—1802. М.: Молодая гвардия, 1949.